Порог чувствительности [сборник litres] - Ирина Степановская

Звонок был деловым. Высветилась фамилия звонившего: Владимир Александрович Хачмамедов. Под фамилией появилось и фотография. Ехидно улыбались ей с портрета тёмные глазки с теми самыми знаменитыми ресницами.

– Здравствуйте, Владимир Александрович.

Вкрадчивый баритон начал как бы издалека.

– Привет, Ленок. Занимаешься?

– Да.

Теперь баритон зазвучал уверенно и деловито.

– Слушай, Лен, я тут перед Новым годом ставки уточняю. Тебе, как ассистенту, оставить твою половинку?

Зачем ему её согласие? Как сам решит – так и будет.

– Я же всё равно у вас со студентами восемь раз в месяц вскрываю. Несправедливо, если мне за это ничего не будут платить.

– Хорошо, сейчас помечу, – голос заведующего звучал безмятежно. – А на завтрашний день тебе труп нужен?

Вот она, подстава. Очень нужен ей труп 31 декабря. Норму своей полставки она уже и так перевыполнила.

– Нет, Владимир Александрович, я завтра на кафедре.

– А какая у тебя сегодня тема? – Умеет же Хачмамедов изобразить заинтересованность, но только в чём же он заинтересован?

– Осмотр трупа. – Скрывать бесполезно, на сайте кафедры всё равно вывешено расписание.

Она сразу же услышала в телефоне ехидный смешок.

– Всё, Ленок, ты попала. Пять минут назад звонил Мурашов. Тебя ждут. А кто осматривает, тот и вскрывает. Бери студентов и приезжай.

– Нет, – она возмутилась. – При чём здесь я и студенты? У меня занятие заканчивается через, – она посмотрела на часы, – десять минут. Четвёртая пара, все уже не в себе.

Студенты, дружно отфоткавшиеся возле «механической асфиксии» и «автотравмы», успели даже сложить методички. Мельком бросилось в глаза, что кто-то стащил с учебного стенда «Повреждения при транспортной травме» обрезок рельса. Обрезок тяжёлый, и всё равно его почти в каждой группе вытаскивают. И что он им дался? Спрашивается зачем? В прошлом году она в перерыв вошла в комнату и увидела, как кто-то из студентов изображал Анну Каренину. Не иначе они так компенсируют напряжение на занятиях. Хорошо, что травму на воздушном транспорте они изучают чисто теоретически, а то разломали бы самолёт. Она сделала знак, чтобы вернули рельс на место.

Хачмамедов возражений не принимал:

– Нет, красавица, тебе не отвертеться.

Вот ведь свинство!

– Да вы что, Владимир Александрович! – Лена снова выскочила в коридор. Студенты, предчувствуя неладное, вытаращились на закрытую дверь. – Никуда я не поеду! Занятие закончится, и я всех обязана распустить. У нас учебная программа, методички, макеты… – Лена машинально повернула голову и увидела, как со стороны спортзала, откуда сейчас доносились особенно сильные крики болельщиков и даже аплодисменты, движется Носик с букетом цветов в пластиковом саркофаге. – Есть же у вас дежурный эксперт? Пускай он и едет.

Носик с бордовыми розами с независимым видом проследовал мимо неё по коридору. Лена проследила взглядом, как закрылась на ним дверь большой лаборантской, и вошла в учебную комнату. Села на место, не закончив разговор, а студенты уже не отрывали от неё глаз.

– Елена Николаевна! – Лене показалось, что глазки Хачмамедова на фотографии на телефоне сузились до хищных тигриных щёлочек. – Дежурю сегодня я. А рядом со мной крутится этот недотёпа Порываев. Сама подумай, как я могу уехать на происшествие и оставить его вместо себя? И послать одного этого идиота тоже не могу. Поэтому высылаю за тобой машину. Собирайся. Насчёт студентов, считай, что я пошутил, хотя посмотреть, как бывает в натуре, по-взрослому, им не вредно. Это не шкафчики ваши дурацкие открывать. Но со студьём своим поступай, как хочешь, а Порываева тебе придётся переварить. Он как раз за тобой и поедет, а то я его тут чем-нибудь тресну. Слишком много вопросов задаёт, я не выдерживаю. А ты его заодно и потренируешь, ты же у нас супер-преподаватель. – И Хачмамедов хохотнул то ли с издёвкой, то ли сочувственно. – Ещё можешь для разнообразия Носика с собой взять.

Лена кинула телефон на стол, обвела взглядом студентов. Группа молчала. Все вдруг как-то сжались, втянули головы в плечи, опустили глаза. Испугались, что она сейчас их чем-нибудь озаботит.

– Да не буду я вас напрягать, не бойтесь. Просто сделаю объявление. Мне сейчас придётся поехать на происшествие, и я могу взять с собой четырёх человек, осмотреть настоящий труп на месте его обнаружения.

Ну да. Лес рук. Она помолчала, подождав. Ни одной. Даже обидно. Лена подумала, что вот, если бы она была сейчас студенткой, она бы обязательно поехала. Ведь интересно же. Или им совсем не интересно? На фиг им нужна её судебная медицина?

– Ну что, никто не поедет описывать настоящий случай на настоящем месте происшествия?

– Да ладно, Елена Николаевна, всё равно же все понимают, что бы там ни обнаружилось, напишут так, как начальник приказал.

Ну вот этого ещё не хватало.

– Кто это такой умный?

– Я.

– Кто это – я?

– Гудков.

Лена помолчала самую малость.

– Гудков, оказывается, вы не поняли самой сути сегодняшнего занятия. Зачем вы сегодня писали протокол осмотра? На свете многое меняется, в том числе и начальники, а протоколы и рукописи остаются.

– Ты что, не врубаешься, Гудков? – сказала девушка по имени Ася. – Если что, протокол ведь можно спрятать, а потом достать, когда будет надо.

– Или кому-нибудь продать, когда деньги будут нужны, – добавил ещё кто-то.

– Ну хватит вам, – поморщилась Лена. – Не хотите, не надо. Я вас не заставляю. С наступающим. Идите. Свободны.

Все начали вставать со своих мест и потихоньку потянулись к двери.

– С наступающим Новым годом! – тихонько пискнула ей та самая Ася, проходя мимо её стола. Лена постаралась ей улыбнуться и стала складывать в стопку методички. Интересно, готов ли салат оливье? Она закрыла комнату и вышла в коридор. Её студенты шли гурьбой к лестнице, и несколько человек, шагавших последними, шутя пихали друг друга и громко смеялись. Лена пошла в лаборантскую. Представитель прокуратуры Носик с рюмкой в руке о чем-то болтал с Танечкой, самой красивой лаборанткой во всем корпусе. Бордовые розы уже без пакета лежали на столе. Она ему какие-то материалы из архива достаёт, вспомнила Лена и вздохнула. Ну и пусть. Старшая лаборантка налила ей чаю. Готовый «оливье» в огромной стеклянной миске напитывался майонезом на подоконнике, Лена посмотрела на него с печалью.

– Если зайдёт Порываев из бюро, скажите, что я в ассистентской. Жду его с нетерпением.

И в абсолютно плохом настроении она пошла к себе переодеваться.

Порываев явился в синей форменной робе и куртке, как со скорой помощи. Откуда только такую взял. И вообще… Неудивительно, что бывший спортсмен-борец Хачмамедов Макса терпеть не мог. Ну что это за вид?